Митинги против коррупции прокатились по Северном Кавказу, как и по всей России. В Ставрополе митинг прошел наиболее беспрепятственно, там только выпустили против протестующих шумный экскаватор и довольных своей жизнью пенсионеров. В Адыгее организаторов протеста задержали, но потом отпустили, но в результате давления силовиков, митингующие продержались только около получаса. А вот в Махачкале полиция обрушилась на протестующих с большими силами, задержав некоторых организаторов, разбив камеру корреспондента “Кавказского узла”.
В Чувашии представитель местной чеченской общины бросился спасть светлый образ Рамзана Кадырова, чей портрет несли протестующие. Милиция вмешалась, но не совсем понятно на чьей стороне. Любопытно, что за Путина, чей портрет тоже фигурировал на протестной акции, никому не пришло в голову вступаться. В самой Чечне в это время весело отмечали День России.
Какая в Россия примета, связанная с протестами? Правильно, когда начинаются общественные протесты, власти тут же вспоминают о террористической угрозе. Путин предупредил, что на юге России возрастает угроза терроризма.
Полиция проявляет не самые лучшие свои качества не только на митингах протеста, но и в каждодневных ситуациях. К примеру, если сотрудников ГИБДД в Бабаюртовском районе Дагестана спросить что-то невпопад, то легко можно получить вывих руки и уголовное дело вдогонку. Но даже крутой (и несоотносимый с законностью) нрав бабаюртовских ГИБДДшников меркнет по сравнению с “подвигами” центра “Э” в Ингушетии. За ширмой борьбы с экстремизмом в республике скрывается как минимум одна смерть и целый ряд порушенных жизней. Говорят, что люди на Северном Кавказе не борются за свои права, не жалуются на силовиков и те пользуются этим. Так вот, как только сотрудники полиции, подозреваемые в смерти Магомеда Далиева были задержаны, молчавшие ранее жертвы стали писать жалобы на пытки со стороны тех же сотрудников. Стоит государству проявить свое присутствие, и кавказцы тут же начинают себя точно так же, как и все остальные граждане РФ.
Позиция российского государства в черкесском вопросе остается витиеватой. Вроде никто не возражает против мирного протеста черкесов пока он ограничивается рамками кавказской республики и малыми масштабами, но как только этот протест выплескивается в преимущественно русскоязычном регионе, скажем в Краснодарском крае, и набирает сотню или около того протестующих, российские власти бьют полной мощью по черкесам, невзирая на возраст.
