В Северной Осетии расследуют кражи денег и драгоценностей у умерших в больнице. Родственники сперва пробовали найти пропажи с помощью полиции, но безуспешно. Тогда они обратились в СМИ – только после огласки было возбуждено уголовное дело по статье "Кража".
Пострадавшие – это родственники пациентов с коронавирусом, погибших из-за поломки кислородного оборудования в клинической больнице скорой помощи во Владикавказе в начале августа. По официальным данным, это девять человек. Их близкие нашли друг друга через социальные сети и в процессе "поиска правды" выяснили, что у многих пропали личные вещи: деньги, ювелирные украшения и даже золотые зубы.
У Давида Бичикаева в КБСП умерла мама. Это произошло за день до аварии.
"Мама болела диабетом и периодически плохо себя чувствовала. А 7 августа ей стало совсем плохо. Сахар в крови был 33 при норме до 6", – рассказывает Давид.
Он привёз мать в больницу в Моздок. Там врачи диагностировали у неё подозрение на коронавирус.
"Но у неё не было ни кашля, ни температуры. Тест ей не сделали, но компьютерная томография показала поражение легких 55%. Её хотели забрать в КБСП вместе с четырьмя пациентами, у которых тоже предполагали COVID-19. Я говорил, что у неё диабет, что ехать до Владикавказа далеко, на улице духота. Но они настояли на госпитализации в КБСП. Я сам довёз её туда на своей машине. В 12 часов дня мы приехали и потом ещё три часа ждали, когда доедет врач из Моздока. Маме стало совсем плохо. Я говорил с врачами, чтобы хотя бы одели на неё кислородную маску. Она задыхалась. Только после того, как начал кричать, на меня обратили внимание", – вспоминает собеседник Кавказ.Реалии.
Забыли вам позвонить, ночью ей стало плохо, её перевели в реанимацию, и она там скончалась
По его словам, в кислородной маске женщина просидела ещё полтора часа. Только потом её забрали на коляске в отделение.
"Она была в сознании, но её трясло и тяжело было дышать. Меня туда не пустили, сказали, что нельзя. Даже вещи не разрешили отнести. Я передал их в итоге через волонтёров. Перед этим положил глубоко в пакет кошелёк. В нём были деньги, которые положила сестра, – семь тысяч, и ещё три-четыре тысячи были в отдельном кармашке, мамины. Там же и телефон был, и документы", – говорит Давид.
Сразу после этого он уехал домой и вплоть до вечера пытался дозвониться до матери, но не смог.
"Я очень волновался, уже начал просить волонтёров посмотреть, что с ней. Они сослались на то, что их рабочий день закончен, дали какой-то номер. Там сказали не переживать и набрать завтра. Утром 8 августа я по каким только номерам не звонил, – продолжает Бичикаев. – В итоге на какой-то дозвонился, назвал фамилию. А мне говорят, что тут такая не лежит. Как, говорю, не лежит? Сам ее привёз, она в 303-й палате. Ещё раз назвал имя, фамилию, год рождения. И тишина повисла в трубке. Спросили, кем я ей довожусь. Потом выдали: "Забыли вам позвонить, ночью ей стало плохо, её перевели в реанимацию, и она там скончалась".
Как утверждает собеседник, уже тогда было известно, что подача кислорода в больнице очень плохая, но все бездействовали.
"Приехали её забирать. Судмедэксперт сказал, что она умерла от отёка легких. Вещи нашли в палате. Кто-то из медперсонала их спустил. Но денег там не было. Точнее, только мамины, которые лежали за замочком. Но вопрос не в деньгах, а в факте того, как такое возможно?! Эти деньги ничто. Я бы и 700 тысяч отдал, лишь бы мама была живая", – возмущается Давид.
Кощунственным считает воровство в больнице и Елена Лучкина. Ее мама умерла в КБСП 9 августа.
"Вся наша семья заболела в середине июля. По ПЦР-тестам коронавирус подтвердился только у отца. У мамы сперва была температура, потом прошла. А 31 июля поднялась и уже не падала, началась отдышка. Дочка и сын у меня медики, и они уговорили бабушку поехать в больницу, сделать компьютерную томографию. Она показала 25% поражения легких. Но в связи с тем, что у неё был ревматоидный артрит, врачи настояли, чтобы её оставили в больнице", – рассказывает Елена.
Из-за болезни у неё были искорежены суставы, и кольцо она просто физически не могла снять. Отец теперь ходит и твердит, что мы не маму похоронили
В день поломки оборудования, по словам собеседницы, её мама была "не тяжёлая, но кислородозависимая". У неё стояли неинвазивные носовые канюли.
"Утром 9 августа к ней пришла моя дочка, потому что ей поставили мочевой катетер и надо было, чтобы с ней кто-то постоянно находился. Затем врачи решили перевести её в реанимацию, так как давление кислорода в системе было слабое и нужно было "раздышать" лёгкие. Мы согласились. Дочка находилась в больнице до 4 часов. Бабушка попросила купить ей йогурты, они о чем-то болтали, смеялись. Но дочке надо было отойти к ребёнку. Она в декрете, малыш долго без неё не может", – продолжает Елена.
Позднее, как рассказывает собеседница, семья позвонила в больницу узнать состояние бабушки, там сказали, что она поела и легла отдохнуть. Вечером того же дня произошла авария на кислородном оборудовании.
"В 19:30 нам сказали, что она умерла. Это при том, что она была не на ИВЛ, а в кислородной маске. На кладбище мы обратили внимание, что на ней нет кольца. Из-за болезни у неё были искорежены суставы, и кольцо она просто физически не могла снять. Отец теперь ходит и твердит, что мы не маму похоронили, верит, что она жива. После девяти дней я получила свидетельство о смерти и обратилась в Следственный комитет. Оттуда меня направили в полицию. Вместе с правоохранителями мы поехали в судмедэкспертизу, но там нам сказали, что её привезли туда уже раздетой, в кульке. Я не хочу на кого-то грешить, но факт остаётся фактом. Ценности для меня это кольцо никакой не представляет. Но это, во-первых, память, во-вторых, как так можно было?" – сокрушается Елена.
Она стала искать родственников тех, кто погиб в больнице 9 августа из-за прекращения подачи кислорода, дала объявление в социальных сетях. Так появилась группа из родственников пациентов, умерших за несколько дней до, во время и после аварии. В процессе общения между участниками сообщества выяснилось, что у многих в больнице что-то пропало – у кого-то золотые зубы, у кого-то фамильное кольцо, у кого-то деньги.
"Я просилась на прием к главе республики Сергею Меняйло. Я слышала, что другие родственники тоже добивались встречи с ним, так как он во время аварии находился в КБСП. Но он перенаправил нас к врио заместителя председателя правительства Александру Реутову. Тот сказал, что надо подождать результатов экспертизы. Из Минздрава кто-то звонил, что-то путано сказали, обещали перезвонить и до сих пор не набрали", – заключила Елена.
Корреспонденту Кавказ.Реалии во Владикавказе не удалось взять комментарий в Министерстве здравоохранения Северной Осетии. Пресс-секретарь ведомства сослался на то, что он в отпуске, руководство министерства говорить отказалось.
