Петербургский юрист, правозащитница “Открытой России” Анастасия Буракова уже почти три месяца не может добиться признания нарушений, имевших место на выборах президента РФ в марте в Карачаево-Черкесии.
Буракова приезжала в КЧР как наблюдатель и зафиксировала там серьезные нарушения. Деятельность членов избирательных комиссий в Карачаевске подлежит наказанию по уголовному законодательству, утверждала юрист.
О “наглых вбросах”, подкупе, принуждении к голосованию заявляло и республиканское отделение КПРФ. Об одной из наблюдательниц, приехавшей в Карачаево-Черкесию и столкнувшейся с полным беспределом со стороны членов избирательной комиссии, рассказывал даже политик Алексей Навальный в своей передаче: девушка сообщила, что на УИК №8 в Черкесске члены комиссии после окончания голосования сложили бюллетени, без пересчета и подведения итогов, в мешки, отнесли в машину и, несмотря на возражения юной наблюдательницы, просто уехали “в мэрию”.
Буракова же обратилась сначала в полицию, а затем в Следственный комитет - еще в марте, сразу после выборов. Но сага с правоохранителями КЧР затянулась на месяцы. Тем временем юристу пришел ответ из избиркома Карачаево-Черкесии. Там заявили, что жалобу на повторное голосование одних и тех же лиц на участках в республике проверить невозможно, так как “люди кавказской национальности в большинстве своем носят бороды”, то есть просто похожи между собой.
Центризбирком России также отказался признать серьезность нарушений во время выборов президента в Карачаево-Черкесии.
Со Следственным комитетом вышло еще веселее. В конце марта Буракова сообщила “Кавказ.Реалии”, что на ее заявление, написанное сразу после выборов в СКР, до сих пор не поступило ответа, хотя его должны были дать в течение трех дней. Корреспондент позвонил в пресс-службу управления СКР по Карачаево-Черкесии и попросил уточнить, почему на заявление Бураковой не отвечают.
Через положенные по закону семь дней корреспонденту перезвонили и сказали, что ответ на его запрос готов (никакого официального запроса представитель СМИ не делал, просто позвонил уточнить). При этом в СКР заявили, что корреспондент якобы интересовался заявлением Бураковой об изнасиловании (?!), а про нарушения избирательного законодательства их никто не спрашивал.
Недоумение корреспондента никого не смутило: “Написано, что вы спрашивали про изнасилование, готовы выслать вам ответ в письменной форме, назовите адрес”. Ну ладно, если речь идет об изнасиловании избирательного законодательства, то все верно, присылайте ответ. Прислали.
Между тем самой заявительнице из СКР не отвечали еще очень долго. В беседе с корреспондентом “Кавказ.Реалии” сотрудник сказал, что у них нет телефона Бураковой, номер был тут же продиктован, но наблюдательнице так никто и не позвонил (по ее словам, телефон был указан изначально, в заявлении).
Наконец Буракова получила ответ, письменный: уголовных дел не будет. “Речь идет даже не об отказе в возбуждении уголовного дела, а об отказе регистрации заявления в книге сообщений о преступлениях в принципе”, - подчеркивает Буракова.
Ответ дал не руководитель управления СКР или его заместитель, как это должно быть по закону, а некто А.А. Шураев, начальник некоего “отдела”, название которого даже не указывается. “Смешно”, - констатировала петербурженка.
В итоге она решила бороться с бездействием СУ СКР по Карачаево-Черкесии через суд и написала в Черкесский городской суд две жалобы.
18 марта, около 20.00, на избирательном участке №56 в Карачаевске видеокамерами были зафиксированы многократные вбросы бюллетеней в ящик для голосования, говорится в одной из жалоб. Кто их осуществлял - не известно, но в кадре присутствуют председатель УИК Секинат Татаркулова и сотрудник полиции.
Данные действия образуют состав преступления, предусмотренного ст.142, ст.142.1 и ст.142.2 УК РФ, однако в управлении СКР по КЧР так не считают.
На избирательном участке №59 в Карачаевске после окончания выборов подсчет голосов начался с грубыми нарушениями. Наблюдатели выразили возмущение, после чего председатель УИК Инесса Бигарова и другие члены комиссии изготовили акт об удалении с участка шести наблюдателей, включая Буракову - члена ТИК с правом совещательного голоса, не имея ни полномочий на это, ни решения суда.
“Это уголовное преступление, ст.141 УК РФ - 'Воспрепятствование осуществлению избирательных прав или работе избирательных комиссий'”, - говорит Буракова. Однако в данном случае республиканский СКР также отказал в проведении проверки и регистрации жалобы в книге сообщений о преступлениях.
“Своими действиями СУ СКР по Карачаево-Черкесской Республике в лице руководителя отдела, полковника юстиции А.А. Шураева, нарушило мое право на защиту прав и основных свобод человека, а также ограничило доступ к правосудию в нарушение статей 45, 46 и 52 Конституции РФ”, - заявляет правозащитница.
Она просит суд признать отказ Следственного комитета по КЧР в регистрации заявления о преступлении незаконным и необоснованным и обязать главу СУ СКР по республике устранить допущенные нарушения и провести проверку.
“Надеюсь, что в правовой черной дыре Карачаево-Черкесии найдется орган, дорожащий своей репутацией”, - заключила Буракова.
