Ссылки для упрощенного доступа

Девочка пишет отцу. Семейные травмы на Северном Кавказе


Одна из работ Каиры Гата, представленная на выставке "Хаос в головах". Фото: Карина Меркурьева
Одна из работ Каиры Гата, представленная на выставке "Хаос в головах". Фото: Карина Меркурьева

"Тема разведенных женщин у нас стоит очень остро. Расставшись с мужем, женщина становится изгоем. Даже старые знакомые меняют отношение к ней", – рассказывает активистка из Ингушетии Каира Гата. 8 марта в Москве открылась ее фотовыставка "Хаос в головах", посвященная истории разведенной девушки из республики.

Фотовыставка "Хаос в головах". Фото: Карина Меркурьева
Фотовыставка "Хаос в головах". Фото: Карина Меркурьева

Каира Гата – одна из активисток инициативной независимой группы ИНГ-Attention. К ней за помощью часто обращаются женщины. "Они боятся говорить о том, что с ними произошло, открыто. Боятся даже голос для интервью записать", – делится автор проекта с корреспондентом Радио Свобода.

Была бы хорошей женой – тебя бы муж не бросил

Именно из таких не рассказанных публично историй и родилась идея выставки. Каира решила рассказать через фотографии о том, как живут в Ингушетии женщины после развода. Таким женщинам сразу присваивают статус "жеро". Это своего рода клеймо: "жеро" труднее выйти замуж, завести новые знакомства, а иногда даже устроиться на работу.

Работы Каиры Гата. Фото: Карина Меркурьева
Работы Каиры Гата. Фото: Карина Меркурьева

"У нас любят говорить: "Если бы ты была хорошей женой, тебя бы муж не бросил. Это при том, что женщина и сама может быть инициатором развода", – добавляет Каира.

Ее выставка посвящена одной реальной истории девушки, которую выдали замуж в 17 лет. В 19 она уже стала "жеро". В итоге она не смогла снова выйти замуж за мужчину, которого полюбила. Никакой поддержки от родных она тоже не получила: только пристальное внимание и осуждение.

Работа, представленная на выставке "Хаос в головах". Фото: Карина Меркурьева
Работа, представленная на выставке "Хаос в головах". Фото: Карина Меркурьева

Отсутствие поддержки и диалога – типичная история для северокавказской семьи, говорит дагестанская журналистка Светлана Анохина. Чтобы наладить диалог, она вместе с другой журналисткой Аидой Мирмаксумовой сначала создала проект "Отцы и дочки", а позже написала книгу "Письма папам". Она выйдет в марте. На моменте создания книги к проекту подключилась и писательница Марьям Алиева.

Дагестанский мужчина – это не только каратель, но еще и защитник

Проект "Отцы и дочки" появился в 2018 году. Анохина планировала создать несколько мультфильмов, в которых мужчины были бы показаны как защитники. "Я главный редактор сайта о жизни северокавказских девушек, и у нас часто бывают болезненные, триггерные темы – пишем в том числе о насилии над женщиной и ущемлении ее прав во всех плоскостях. Когда много работаешь с этими проблемами, у тебя вырисовывается фигура насильника. Это, как правило, брат, отец, дядя, муж или кто-то из членов семьи", – рассказывает журналистка.

Светлана Анохина
Светлана Анохина

При этом отец – это тот, на чью поддержку челочек имеет право рассчитывать, поэтому именно его образ Анохина решила рассмотреть в своем проекте. "Мы хотели показать, что дагестанский мужчина – это не только каратель, но еще и защитник, и стали собирать такие истории".

О своей идее Анохина рассказала Аиде Мирмаксумовой, и вместе они стали подавать заявки на различные гранты. Когда один из них они получили, им предложили расширить проект. Так и появились письма к папам. "Это должно было выглядеть так: нам присылают письма, я их слегка редактирую. Потом мы даем их прочитать другой женщине, чтобы это послание, которое не было получено адресатом, дошло до самого отправителя из других рук, зачитанное другим человеком, сочувствующим и понимающим", – рассказывает журналистка.

Многие письма были просто выкрикнуты

Проект показал: запрос на разговор с отцом есть. Многие присылали анонимные письма: у кого-то это были длинные послания, полные любви или обиды и гнева, у кого-то – короткие высказывания. "Было видно, что человек начал писать, но не смог довести дело до конца", – объясняет Анохина.

Ей хотелось, чтобы в письмах, которые ей приходили, была видна внутренняя работа: попытка отрефлексировать детские воспоминания и критически посмотреть на роль отца. Такими, по словам журналистки, получились далеко не все послания. "Многие письма были просто выкрикнуты, неотрефлексированы. Выкрикнуты они – потому что наболело. Для рефлексии же нужен некий опыт работы с текстом и собой", – добавляет журналистка.

"Я перед тобой очень виноват", – сказал отец перед смертью

Объединяющим моментом для всех посланий был запрос на любовь, которую авторы писем в детстве не получили, и желание быть услышанным. У кого-то рефреном льются горькие, злые фразы в адрес отца, кто-то фактически с отцом в письме прощается. Никто не говорит, что папа был несправедлив или жесток: все просто описывают происходившие с ними ситуации.

Больше всего Анохину тронуло письмо, которое она символично называет: "Папа, ты для меня святой". "Там девушка пишет ужасные вещи: все детские травмы обнажаются. Но через слово звучит: "Папа, ты для меня святой". Девушка как бы заклинает реальность, – рассказывает журналистка. – Заканчивается это письмо историей о том, что отец умирал. Перед смертью наконец позвал к себе дочь, взял ее за руку и сказал: "Я перед тобой очень виноват". Я на сто процентов уверена, что этой сцены не было, что такую концовку девушка создала в своем воображении, чтобы были силы жить дальше".

Письма в книге Анохина расположила хаотично. Главная идея заключалась в том, чтобы послания с признаниями отцу в любви чередовались с гневными сообщениями. Есть несколько писем, которые написали своим дочкам мужчины. Все они адресованы еще маленьким девочкам, которые не успели вырасти и критически посмотреть на фигуру отца.

Несколько человек, пока озвучивали письма, плакали

"Для меня было важно, чтобы те, кто письма пишет, получали от этого облегчение", – отмечает журналистка. Много времени она уделяла озвучке каждого послания. Иногда после публикации авторы писали, что им очень понравилось, как их письмо прозвучало на камеру, иногда просто благодарили: "Тогда я не понимала, попали мы или нет".

"Несколько человек, пока озвучивали письма, плакали. Это слышно и в голосе, – говорит журналистка. – Мне хотелось, чтобы те, кто письма написал, услышав, как они были прочитаны, как они задели посторонних женщин на другом конце страны, почувствовали себя хотя бы ненадолго менее одинокими".

XS
SM
MD
LG