В Москве проходит серия дискуссий "Быть мужчиной", организованная Немецким культурным центром им. Гёте и Фондом Генриха Бёлля. Темой пятой панели стала "Этничность и маскулинность".
Гендерные исследователи Габриэле Дитце и Ирина Костерина рассказали, как связаны и влияют друг на друга эти понятия на примере Германии и Северного Кавказа.
Дитце говорила о событиях 2015 года в Кёльне, когда мигранты нападали на женщин и принуждали их к сексу, что вызвало в обществе дискурс о сексизме. Костерина на примере Чечни, Ингушетии, Дагестана и Кабардино-Балкарии объяснила, как меняется среднестатистический кавказский мужчина.
По её словам, в России со времен империи и СССР ситуация отношениями между мужчинами титульной нации и всеми остальными оставалась сложной. Мужчина титульной нации, русский, выступал в роли "старшего брата", остальные – младшие и не очень любимые братья.
По ее мнению, это привело к ксенофобским установкам, которые продолжают распространяться. В качестве примера она привела прошлогодний конфликт в Якутске, когда мигранты из Центральной Азии изнасиловали местную жительницу, после чего прошли массовые протесты с требованием выдворить мигрантов.
"Здесь история про то, что мигранты не имеют права насиловать якутских женщин, только якутские мужчины имеют на это право", – уверена Костерина.
На Северном Кавказе, отмечает она, многие не соотносят себя с Россией, а "жители остальной России не понимают ситуацию на Северном Кавказе".
По ее словам, в регионе гендерный порядок отличается от общероссийского: сохраняется влияние традиций, а после развала Советского Союза усилилась религиозная составляющая.
"[Для кавказского мужчины] важно быть крутым. Быть крутым – это уметь дать сдачи, постоять за себя и дерзко ответить", – описала Костерина.
На Северном Кавказе есть ценностный разрыв между мужчинами младше тридцати и остальными, указывает она. Молодые мужчины, будучи более религиозными, отвергают ценности предыдущего поколения. "Ребята могут говорить: 'Для меня отец, конечно, должен быть авторитетом, но он не совсем настоящий мусульманин: употребляет алкоголь, не молится и как-то поверхностно относится к исламу'. Для молодежи тема ислама становится важной частью идентичности", – обращает внимание Костерина.
Изменениям, по ее словам, подвергаются отношения между полами: сейчас молодые люди считают, что вправе самостоятельно выбрать себе жену. При этом сохраняется авторитет матери: в семейном конфликте, выбирая между супругой и матерью, мужчина встает на сторону родительницы.
Меняется, продолжает Костерина, и отцовство (как и во всем мире) – молодые отцы хотят принимать активное участие в жизни детей и находиться в эмоциональной связи с ними.
"Я спросила их, в чем они видят преимущество того, чтобы быть кавказцем, несмотря на безработицу и бесправность. Все (несколько человек, чьи фотографии демонстрировались на презентации. – Ред.) ответили: 'У нас есть род, родственники. Это большая сила. Есть поддержка и гордость за то, кто мы есть'. Когда уточнила, что самое трудное в том, чтобы быть кавказским мужчиной, они заявили: 'Продолжать держать на плечах ответственность, т.к. ответственность очень большая, есть представление о том, чему ты должен соответствовать", – рассказала исследователь.
На Северном Кавказе, заключает она, наблюдается рост индивидуалистических ценностей в противовес коллективным, а также сильный запрос на самореализацию.
