"Дядя убил мою мать из-за слухов". Монологи чеченских феминисток

В Международный день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин редакция Кавказ.Реалии публикует три монолога чеченских феминисток – большинство из них скрывает свои взгляды, так как сталкивались с домашним насилием, осуждением среди окружения, той или иной формой буллинга.

Алина, 24 года: "Отец счел меня предательницей"

– Меня зовут Алина, и я феминистка. Мои родители поженились во время первой войны, не по любви, их сосватали. Я думаю, что это был главный фактор, который повлиял на то, как развивалась моя семья и я в ней. Мой отец очень религиозный человек, он исповедует ортодоксальный ислам. Например, он считает, что если ты делаешь намаз с человеком, который называет себя мусульманином, но ты точно не знаешь, так это или нет, то ты выходишь из ислама. Это такая отделившаяся секта, которая насчитывала примерно 300 человек, вместе с женщинами и детьми. Они не признают практически никаких исламских ученых. У них очень строгое отношение к женщине, они ее воспринимают как грех, как проблему, как что-то грязное и лживое.

Я с детства любила учиться, и во мне это все пытались подавить, в том числе и физически. Мой отец считал, что бить своих детей, тем более если эта девочка, это хорошо, что это благотворно влияет, и он это практиковал. Я думаю, это тоже сильно повлияло на то, что я пришла к феминизму.

Сейчас я считаю себя агностиком. Я не считаю, что это последствия моих переживаний, скорее моих размышлений. Когда я жила с отцом, я воспринимала религию как попытку достучаться до него, заслужить его любовь.

После школы я хотела поступить в университет, но отец не дал мне этого сделать. Он в принципе не хотел, чтобы я и в школу ходила, с трудом позволил доучиться. После того как я окончила школу, меня держали взаперти несколько лет. За эти шесть лет, что я прожила с ним, я выходила из дома три раза. В 20 лет начали готовить мою свадьбу. Я не знала, кто этот человек, за которого меня выдают замуж, знала, что он был из той же секты, какой-то друг отца. И тогда я сбежала.

У меня был телефон, но не было сим-карты. В телефоне я могла только смотреть "полезные" видео и читать книги под присмотром отца. Однажды я случайно нашла старую сим-карту и вставила ее. Так я смогла связаться со своей матерью, с которой отец был уже несколько лет в разводе. Я написала ей, что если она меня не заберет, я все равно сбегу и уйду куда-нибудь. Она мне помогла, и я оказалась в другом городе.

Отец счел меня предательницей, неблагодарной дочерью, которая хочет уйти из ислама и жаждет свободы, а ее у женщины не может быть. Сейчас мы с ним не общаемся.

В Чечне люди живут по определенному укладу, у них похожее мышление, поведение, взгляды на жизнь, а так как я жила практически всю жизнь взаперти, не имея возможности общаться, я всего этого не впитала. Но культуры и понятия своего отца я тоже не впитала. Я чувствовала себя потерянной везде.

Мне повезло с матерью, она любит меня и считает, что у меня большое будущее. При этом сама она традиционная и религиозная. Она уважает меня и знает, что все, что я делаю, подкреплено какой-то основой, знаниями. Она знает, что я феминистка, но я не говорила с ней о своем отношении к религии. Я думаю, она не хочет этого слышать. Она понимает, что это ее отделит от общества, а она не хочет этого. Она делает то, что делают все вокруг, то, чему ее научили родители. Когда я пыталась поговорить с ней, она сказала, не надо со мной ни о чем таком разговаривать, может, ты и права, но я не готова к таким идеям.

До того как я стала феминисткой, у меня были метания, я всегда себя в чем-то винила. Именно феминизм помог мне принять как плохие, как и хорошие свои стороны. Он помог мне принять свою внешность, помог понять, что мнение общества неважно, что я могу сказать "нет", если хочу этого. Он мне дал мои права. До этого традиции, общество, религия твердили мне то, что я должна как женщина, были только обязанности.

Когда я сталкиваюсь с тем, что мне говорят, что ты девушка, ты не можешь выезжать из республики одна, что про тебя скажут, как ты замуж выйдешь, я никогда не упускаю ни единой возможности отстоять свое право. Меня очень сильно задевает, когда мне что-то запрещают только потому, что я женщина. Я никогда не уступлю человеку, если его доводы только в этом. Если мне говорят, мол, тебе нельзя, потому что ты женщина, я сделаю это принципиально, чтобы показать, что я могу. Женщина я или нет, я это сделаю.

Родственники знают, что, если меня что-то не устраивает, я уйду. Уйти легко, можно собрать вещи и просто уехать. Они видят, что я рискнула своей жизнью, сбежав от отца. Он мог меня убить. Когда я делала что-то, что ему не нравилось, он меня избивал, душил до потери сознания. Они знают, на что я пошла тогда, и понимают, что я могу это повторить.

У меня есть только одна подруга-чеченка, которая знает про мои отношения с богом. При этом она верующая, но понимает, что ее мнение – не единственное. Еще у меня есть два друга чеченца. Мы догадываемся, что у нас одинаковое отношение к религии, но никто из нас не рискует говорить об этом вслух.

Мне кажется, что мне еще долго придется молчать о феминизме. У нас в Чечне очень много проблем, и они очень многослойные. Очень сложная политическая ситуация, люди агрессивные после войны, нетерпимые. У нас люди добрые только тогда, когда добрый поступок их возвеличит и никак им не навредит. Например, женщина может поддержать и защитить другую женщину, если ее сбила машина. Тут все понятно: надо винить водителя. Но если женщина села в такси и ее изнасиловали, то другая женщина ее не защитит. Мужчины скажут: сама виновата, и большинство женщин не захотят защитить жертву, чтобы общество не бросило тень и на них.

Есть один очень распространенный пример. Мужчины играют как жонглеры тремя мячиками: Конституцией, шариатом и адатами. Если говорить об отношении к женщине, то у нас берут все самое плохое из каждой из этих трех вещей. Надо одеть женщин в хиджаб – здесь у нас будет шариат. Надо забрать у матери детей после развода – здесь шариата нет, здесь у нас работает традиция. Если, например, кого-то посадили незаконно, тут мы вспоминаем, что мы граждане России, мы тоже имеем право. Эгоистичное, агрессивное общество, в котором о феминизме пока говорить, к сожалению, рано.

Малика, 26 лет: "Если были слухи, значит, женщина виновата"

– В 2015 году я впервые оказалась на семинаре по правам человека. Я тогда ничего не знала об этом всем, поехала туда, чтобы с друзьями провести время. Там я узнала, что такое права человека, после этого меня пригласили на другой семинар, но там фокус был уже на гендерную тематику. И там я услышала такую интересную фразу: женщина может делать то же, что и мужчина, например, построить дом, а мужчина может помыть полы, посуду, и в этом ничего страшного нет. Эта фраза настолько засела у меня в голове, что я задумалась, ведь так оно и есть!

До того как я попала на этот семинар, я не чувствовала никакого ущемления своих прав. Мировоззрение было другое. Я сама была из тех людей, которые считают, что если женщина "гулящая", ее нужно убить. То, что я попала в другую среду, пообщалась с людьми других взглядов, очень сильно на меня повлияло. Я не скажу, что это произошло в один день, но постепенно я узнавала все больше и больше.

В то время я не помню, чтобы девушки с Кавказа называли себя феминистками. У всех были социальные проекты или связанные с экологией, я была единственной, у которой был проект, связанный с правами женщин. В прошлом году я была снова на том же самом семинаре, и уже 90 % проектов были связаны с правами женщин. Мне кажется, это прекрасно. Может, я слишком оптимистично настроена, но я предрасположена верить в лучшее. Сейчас хотя бы среди молодежи можно на эту тему говорить и тебя поймут. Раньше это в принципе невозможно было представить.

Здесь, конечно, нет никакой мистики или чуда, я думаю, это влияние интернета. Когда весь мир меняется, одна маленькая Чечня не может оставаться на месте. Пока что, к сожалению, изменения я вижу только среди моих сверстников. У старшего поколения все еще совершенно другое мировоззрение.

Желание во всем копаться у меня появилось в детстве, оно у меня, если честно, было ужасное. Понятное дело, оно ни у кого в Чечне не было хорошим, война и прочие дела. Кроме того, у меня была травма. Когда мы беженцами жили в Ингушетии, у меня в первом классе была учительница, которая позволяла себе поднимать на меня руку. Сейчас меня не умещается в голове, как в принципе это возможно. Из-за этого я стала очень закомплексованной, но это прошло.

Косвенно с моими феминистскими взглядами связана еще одна история. Мою биологическую мать убили, я узнала об этом только недавно. Когда я была совсем маленькой, в селе, где она жила, пошли слухи, что она "гулящая". Когда об этом узнал дядя, он пришел и убил ее. Вот такая история. Родственники ничего не рассказывали, не объясняли. Меня вырастила бабушка по отцу, которая была мне как мать.

Когда моя бабушка по матери приехала к нам, я отказывалась верить в то, что она моя родственница. Потом, когда я с психологом это обсуждала, мне объяснили, что родители ничего не говорят детям о таких вещах, потому что испытывают неловкость. Плюс в Чечне считается позором, что твою мать убили. Мол, если были слухи, значит, она виновата. С отцом и бабушкой, которая меня вырастила, я до сих пор это так и не обсудила.

Человека, который убил мою мать, естественно, никто не наказал. Это были 90-е годы, тогда за такое не наказывали. Да что уж говорить, и сейчас не наказывают за убийство чести. Говорят, дядя тогда работал на хорошем месте, зарабатывал, но после этого случая спился...

Я всегда слежу за тем, с кем о чем можно говорить. То есть я не кричу везде и всем, что у меня такие взгляды и я феминистка. Мне просто лень тратить свою жизнь на то, чтобы пытаться каждому донести, объяснить что-то, это тяжело морально. Я говорю на эти темы со своими единомышленниками, слава богу, у меня их достаточно. Раньше никого не было, и я думала, что я просто ненормальная, но потом постепенно я начала находить единомышленников и теперь чувствую себя комфортно.

Я веду соцсети, не пишу в них "привет, я феминистка", но мне кажется, что по моим постам это вполне понятно. Раньше было очень много хейта, сначала мне было все равно на эти комментарии, но когда начали угрожать, писать, что знают, где я учусь и живу, мне реально стало страшно, и я перестала всем этим заниматься, при этом с родными у меня проблем нет, они принимают меня такой, какая я есть.

Когда я только увлеклась феминизмом, эта тема никому не была интересна в Чечне, никто даже толком не понимал, что это такое. Это было в период, когда все внимание было на событиях в Сирии, потому что чеченцы уезжали туда воевать. Но после нескольких лет все изменилось, внимание к женщинам и организациям женским стало более пристальным.

В какой-то момент я решила сделать собственный проект помощи женщинам, организовать безопасное пространство, куда они могли бы приходить и делиться своими проблемами. Это привлекло внимание. После того как к нам стали приходить представители власти, мой отец запретил мне заниматься этим проектом, и я теперь ограничена соцсетями. Чаще всего комментарии, которые мне пишут противники феминизма, сводятся к тому, что я буду гореть в аду.

Иногда в Чечне мне становится очень сильно страшно, и тогда я на какое-то время выезжаю в Москву. Здесь тоже не очень безопасно, но тем не менее я хотя бы не живу со страхом, что в любой момент ко мне придут и заберут меня.

Луиза, 22 года: "Если ты феминистка, значит, обрусела"

– Феминизма в Чечне скорее нет, чем он есть. Мне кажется, это потому, что все боятся общественного осуждения, так как феминизм расходится с исламом. В Чечне, если ты расходишься с религией, то ты расходишься со всем миром и тебе хана.

Отношение такое, что если ты феминистка, значит, ты обрусела, тебе в голову вдолбили европейские ценности. Есть еще стойкий стереотип, что если ты феминистка, то автоматически ты за ЛГБТ и все такое. У меня лично такого опыта нет, меня если называют "фемкой", то так, в шутку. Вообще, чаще всего это слово используют как оскорбление, а ко мне его применяют скорее с иронией. Меня это никак не напрягает.

Почему у нас не любят феминисток? Потому что есть какой-то образ мужененавистницы, не очень ухоженной, не очень красивой, у которой нет парней, и поэтому она решила стать феминисткой. Клише такое дурацкое. Когда мне говорят, ты феминистка, я говорю: и что? Если да, то что? Что ты мне сделаешь, что ты мне можешь сказать, что ты можешь мне противопоставить?

Я не вникала в научное, широкое понятие этого термина, но есть какие-то вещи, которые меня очень беспокоят. Меня волнует безопасность, невозможность развиваться, например то, что девушка не может поехать в Москву или за рубеж учиться. Если она действительно может "потянуть" такое, это же так круто. И тут какой-нибудь Мага, который твой троюродный брат, говорит тебе: "Нет, нельзя".

Мне тоже в семье много запрещали. Я хотела пойти учиться на журналиста, но мне сказали, что это немножко не для девочки профессия. Я думаю, мне это говорили не потому, что я девочка, а потому что выйду замуж и не факт, что моему мужу будет ок, что я буду разъезжать по странам на съемки. Запрещая мне идти учиться на журналиста, мои родственники, возможно, беспокоились о том, как это все будет развиваться дальше. Например, я чего-то добьюсь, а муж мне запретит дальше развиваться. Я же сильно разочаруюсь в своей жизни. То, что я бы такого мужа себе не выбрала, наверное, не приходит им в голову. Меня хотели отдать в мед, но я сказала, что это не мое. При всем желании, даже если я отучусь, заниматься этим не буду. Родители смирились, и теперь я программист.

Я участвовала в социальном проекте, помогала кризисному центру, собирала для них деньги и привлекала для этого людей не только из нашей страны, но и со всего мира. Для этого использовала свои соцсети, и там ни разу не было ни одного негативного комментария. Наверное, потому что я изначально выбирала подход "мягкой силы", как бы через красоту, добро. Там не было вот этой всей жести. Рассказывать про жесть опасно и сложно. Заниматься активизмом эмоционально сложно, это оставляет большой отпечаток. Ты понимаешь, какой это груз, сколько людей, которых ты не можешь по факту защитить. После первого сбора я прекратила эту деятельность.

В нашей компании краудфандинга, когда мы собирали деньги, половину суммы отправил мой друг-чеченец, ему 30 лет, он просто сказал, мол, делай, молодец, и отправил деньги. Без вопросов. Не стал говорить, зачем ты это делаешь, это неправильно, на Кавказе не нужен феминизм и так далее. Это говорит мне о том, что все эти ортодоксальные, традиционные вещи исчезнут еще лет через десять. Именно поэтому сейчас за все это так яростно бьются.

Я довольно часто бываю в Чечне, там, как правило, не приемлют другое мышление. Я даже не говорю о каком-то кардинально ином мышлении, но вот ты отошел от системы – все, ты странный, ты непонятный. Я не люблю вечное осуждение, я не люблю то, что там необходимо всегда быть одетым с иголочки. Грозный напоминает картонную декорацию золотого века Голливуда. Мне комфортно там с некоторыми людьми в некоторых местах. Но в целом – тяжело. Больше трех дней тяжело.

• В 2021 году 22-летняя чеченка Халимат Тарамова сбежала из Грозного в Махачкалу в кризисную квартиру для жертв домашнего насилия. Ее почти сразу нашли и насильно увезли обратно к родственникам. Позже она появилась на чеченском телевидении в хиджабе, где на камеру извинилась и сказала, что ее побег был "помутнением". С тех пор о ее судьбе ничего не известно.
• В январе 2021 года уроженка Грозного, 22-летняя чеченка Аминат Лорсанова, обратилась в Следственный комитет России с жалобой на избиения и пытки из-за ее сексуальной ориентации и отказа от ислама. Родители боролись с бисексуальностью девушки обрядами по "изгнанию джинов", а затем насильно положили ее в психиатрический стационар, где несколько месяцев "лечили" транквилизаторами. С четвертой попытки ей удалось сбежать из республики.
• В июне 2020 года в Чечне была убита Мадина Умаева. Мать Умаевой заявила, что ее дочь стала жертвой домашнего насилия: ее убил муж. В итоге Умаевой-старшей пришлось извиниться за свои слова перед главой республики Рамзаном Кадыровым и семьей своего зятя. А муж скончавшейся получил новый дом от Фонда Ахмата Кадырова.