В дагестанском селении Хрюг живёт чуть больше 2000 человек. Среди них и Имоджен Гиффорд. Она австралийка. В прошлом году она выиграла стипендию от университета в Мельбурне и приехала в Россию на стажировку в МГУ. Но обстоятельства сложились иначе. Вот уже несколько месяцев Имоджен Гиффорд живет в Ахтынском районе, работает в местном образовательном центре и помогает с изучением английского языка местным школьникам.
Как она попала в Дагестан, о котором пару лет назад ещё ничего не знала, почему не хочет уезжать и чем кроме работы и учебы занимается в горах, Имоджен рассказала в интервью Кавказ.Реалии.
– Как вы здесь оказались?
– Это длинная история. Я приехала в Россию, чтобы учить русский язык в Москве, в МГУ. Но коронавирус поменял планы. Когда началась пандемия, все иностранные студенты разъехались, занятия прекратились, для меня одной не было смысла проводить уроки. А я осталась, потому что очень хотела быть в России, это была моя единственная возможность. Кроме того, было очень сложно уехать обратно в Австралию. Появились сложности при пересечении границ. Надо было искать перелёты с пересадками, в каждой стране возникли свои правила карантина. А поскольку у меня действует учебная виза и есть стипендия, я воспользовалась освободившимся временем, чтобы посмотреть, что ещё есть в России, кроме Москвы.
– Куда сначала отправились?
Я прочитала на английском языке статьи, что в Дагестане опасно, что там люди с оружием даже на пляж ходят и что Австралия не рекомендует своим гражданам посещать Дагестан
– Прошлым летом я отправилась на юг, на Чёрное море. Потом задумалась, куда ехать дальше. Моя итальянская подруга уехала из России, я осталась совсем одна, никого не знала. Тогда я просто наобум купила билет на автобус до Пятигорска и поехала. Уже в поездке я поняла, что, несмотря на мой слабый русский язык я смогла выжить. Я сумела разобраться с билетами, купить еды и не умереть в малознакомой стране. Это было удивительно. Я продолжила свой вояж, поехала в Нальчик, а потом в Дагестан.
Когда я только приехала в Россию, я увидела в инстаграме фото Махачкалы. Этот город показался мне интересным, я вбила название в поисковик и прочитала на английском языке статьи, что в Дагестане опасно, что там люди с оружием даже на пляж ходят и что Австралия не рекомендует своим гражданам посещать Дагестан.
До этого я уже знала о прошедшей войне в Чечне, а Дагестан – это сосед Чечни, так что я не удивилась, что оба эти региона в "красной зоне" для иностранцев. Всё это еще сильнее подогрело мой интерес к Дагестану.
– А дальше?
– С помощью каучсёрфинга (гостевая социальная сеть для путешественников. – Прим. ред.) я нашла квартиру. Её хозяином был местный житель, фотограф. Я изначально искала, кто мне поможет сориентироваться в Дагестане, потому что толком не знала, куда именно ехать. Мы подружились, это оказался очень хороший человек, он мне помогал, несмотря на отсутствие общего языка. Вообще, в Дагестане больше, чем где-либо, люди стремились мне помочь как могли, когда узнавали, что я иностранка и не понимаю по-русски. Знакомые парни были вежливы и корректны со мной, проявляли себя как джентльмены.
Мой друг сопровождал меня в прогулках по городу, показывал Махачкалу, а потом нашел мне тур в Гунибский район, я побывала в заброшенном селе Гамсутль и в других горных городах и селах. Когда я вернулась в Махачкалу, он представил меня своим друзьям. Мне рассказали об интересных местах, где я ещё не успела побывать.
Потом была поездка во Владивосток и обратно в Москву, но я не могла забыть Кавказ. Жалела, что не успела многое посетить.
– Именно поэтому вы и вернулись?
– В Москве я узнала, что следующий семестр буду учиться онлайн и поэтому решила снова ехать на Кавказ. На этот раз останавливалась в Осетии, Чечне и опять в Дагестане.
Одна из подруг рассказала мне об образовательном проекте в Южном Дагестане и привезла меня сюда. Тут мне предложили остаться поработать.
– А что вы сами изучаете в университете?
Я хотела бы подробнее исследовать Кавказ, взаимоотношения российских властей и Кавказа, события, связанные с Чечней и не только
– Политику и лингвистику. Политику я хочу изучать, а не строить в ней карьеру. Сейчас я не специализируюсь на конкретном регионе, но хотела бы подробнее исследовать Кавказ, взаимоотношения российских властей и Кавказа, события, связанные с Чечней и не только. Мне хочется понять, что за события здесь происходят, сформировать свое видение ситуации, поэтому решила продвигаться в изучении политики.
– Вы хорошо говорите по-русски. Как удалось выучить язык за короткое время?
– Я живу здесь уже три месяца и практикуюсь каждый день. Я и раньше учила русский, но не могла разговаривать, а здесь научилась выражать мысли по-русски и понимаю почти всё, что говорят вокруг. Теперь я могу общаться с местными жителями и туристами. Их здесь довольно много, я провожу с ними время, езжу в горы.
– Как проходят ваши уроки английского для сельских детей?
– Это зависит от проекта. Сейчас мы ставим спектакль на английском языке. Мы вместе с детьми написали текст сценария по-русски и перевели на английский. Теперь учим, делаем упражнения и играем в игры на запоминание и употребление слов. Иногда мы просто придумываем тему и играем, используя эти слова. Спектакль называется "Назад к жизни". В основе сюжет из далёкого будущего, придуманный самими учениками. Его герой – Киберджигит, такой парень-робот в нарядной традиционной одежде и в папахе. Его отправляют в прошлое, чтобы изучать дагестанские традиции и вернуть их в будущее. По пути он спасает жителей родного села от всяческих неприятностей и природных катаклизмов.
На эту тему дети нарисовали целую книжку и готовят в видеостудии мультфильм по мотивам на китайском языке.
Дети, учащиеся здесь, очень открыты, они привыкли общаться без барьеров с людьми извне, с приезжими, даже с преподавателями, у них большой интерес к знаниям.
– Что для вас здесь самое трудное?
Местные знакомые говорят, что я всегда должна ходить в сопровождении мужчины. А какой у меня здесь мужчина?
– Кавказское общество более патриархальное, чем то, в котором я выросла. Несколько раз, когда я ходила куда-нибудь одна, меня спрашивали: "Зачем ты уходила?", "Кто тебя отпускал?" Местные знакомые говорят, что я всегда должна ходить в сопровождении мужчины. А какой у меня здесь мужчина? Здесь нет моей семьи, я просто иду в магазин за едой. Если в селе меня встречают местные жители, могут позвонить в наш центр, и мои коллеги начинают беспокоиться, спрашивают, почему я вчера выходила? Такой контроль для меня непривычен. Но я понимаю, это обычаи, это от чистого сердца.
– Что, на ваш взгляд, дают эти занятия детям здесь, в горном селе вдали от столиц?
– Возможность интеллектуально развиваться. Если открывать в селах образовательные проекты и приглашать разных специалистов, дети увидят, что у них есть роли за пределами традиционных, есть поддержка друзей и будущих коллег, а не только семья. Тогда они смогут лучше понимать свои интересы и желания, отстаивать их и использовать новые возможности. Не хочу сказать, что традиционные роли по своей сути плохие, я про то, что все имеют право на самостоятельный выбор, что делать со своей жизнью.
– Вы хотите остаться здесь надолго?
– Очень хотела бы, но не знаю, позволит ли ситуация. Моя учебная виза действует только до середины июня. Я надеюсь, что её продлят. Если откажут, мне придется уехать из России. Тогда я поеду либо в Грузию, либо в Киргизию. В Киргизии у меня есть договор со школой о преподавании английского языка.
– Что вас так привлекает на Кавказе?
В Дагестане много старинных сёл, древние постройки, дома. На улицах ходят коровы, выше в горах – какие-то руины на склонах
– Нет какой-то одной причины, но есть масса впечатлений. На Кавказе сконцентрировано много удивительного. В Дагестане много старинных сёл, древние постройки, дома. На улицах ходят коровы, выше в горах – какие-то руины на склонах. Атмосфера вечности меня живо интересует. В селе Хрюг богатая история почти у каждого здания. И мне интересно узнать о ней подробнее.
***
По официальным данным на 2019 год, в Дагестане было зарегистрировано более 54 тысяч иностранных граждан. Большинство из них граждане близлежащих стран. Так, 6000 иностранцев – уроженцы Узбекистана, а 5000 – Азербайджана. В основном иммигранты живут в Махачкале, Хасавюрте и Дербенте и имеют рабочие специальности.
