Дагестанские власти совместно с муфтиятом республики намерены создать интернат для реабилитации и социализации детей бывших боевиков. Предполагается, что в учреждении будет организовано общение с детьми погибших силовиков (чтобы сдружились с малых лет) и с пожилыми людьми из домов престарелых (дети обзаведутся дедушками и бабушками, не будут чувствовать себя одиноко). «Кавказ.Реалии» выяснил, что еще чиновники намерены делать с детьми и эффективны ли эти меры.
Дети, заверяют чиновники, будут жить там только с согласия родственников и органов опеки.
По информации Федерального агентства по делам национальностей, в Дагестане дети из семей боевиков поставлены на учет. Как пишет «Российская газета», они получают необходимую социальную помощь, в том числе с устройством в детский сад и в школу. Однако не все хотят ее принимать. Поэтому специализированный интернат должен вроде как помочь. Дети, заверяют чиновники, будут жить там только с согласия родственников и органов опеки.
Специализированный интернат планируется создать в селе Новосаситли Хасавюртовского района. Раньше там был «Медресе имени шейха Абу-Усамы», закрытый решением суда из-за отсутствия необходимых документов в августе 2013-го. Здание было построено при активном участии проповедника из этого села Абу Умара, который в настоящий момент разыскивается по обвинению в содействии терроризму. Социализация воспитанников из семей боевиков, как подчеркивает «Российская газета», будет проводиться с помощью психологов и богословов, проповедующих традиционный ислам.
Как отметил в беседе с «Кавказ.Реалии» советник главы Дагестана Камиль Ланда, идея использовать здание бывшей «ваххабитской школы» под какое-нибудь социальное или образовательное учреждение витала давно.
В Ингушетии в течение трех месяцев в летнем лагере вместе жили дети убитых в спецоперациях боевиков и силовиков. При этом им не говорили, кто чей ребенок.
Изначально хотели создать училище, где обучали бы религиозным наукам, но с одним обязательным условием - выпускник обязан освоить какую-нибудь профессию. Итоговое же решение организовать именно такую школу принято, исходя из опыта Ингушетии. Там в течение трех месяцев в летнем лагере вместе жили дети убитых в спецоперациях боевиков и силовиков. При этом им не говорили, кто чей ребенок. Сказали за неделю до отъезда из лагеря. Однако ребята продолжили дружить, не испытывая друг к другу никакой неприязни.
Профилактическую работу необходимо проводить крайне аккуратно и не выделять детей или вдов боевиков, считает адвокат Расул Кадиев. Это с одной стороны, делает их изгоями, которые не могут жить в обществе, с другой - приводит к «экономике сегрегации». «Надо признать, что дети за отцов не отвечают и относиться к ним также, как и к другим, попавшим в трудную жизненную ситуацию. Без всяких ярлыков и тем более без специального учета», - настаивает Кадиев.
Потом властям приходится обеспечивать их работой, чтобы «не уходили в лес».
В то же время самая искренняя забота о детях ликвидированных боевиков с может привести к «экономике сегрегации». Это тот случай, когда семьям экс-боевиков устанавливают имущественную помощь (земельные участки, одежда, преференции при поступлении в школу, университет). И при этом навешивают такое количество ярлыков, что в полицию их не берут, за пределы республики не выпускают. Потом властям приходится обеспечивать их работой, чтобы «не уходили в лес».
«Рано или поздно этому меньшинству дают преференции на ограниченном рынке труда. Это также является минусом», - говорит адвокат.
Что же касается самого интерната, то, по мнению собеседника «Кавказ.Реалии», получится «веселое учреждение», поскольку такой подход приведёт к тому, что «дети убитых милиционеров и боевиков будут меряться социальными «пайками», косо посматривая на пристроенных в их интернат дедушек и бабушек». Про юридическую составляющую Кадиев говорить вообще не берется, так как «загнать в один интернат детей и стариков с разрешения живых родителей - нонсенс».
По данным правоохранительных органов Дагестана, к 20 октября 2016-го в республике выявлено 1145 семей, в поведении которых присутствуют признаки радикальных взглядов. В них воспитываются 1710 несовершеннолетних детей.
